Когда я ринулась вперед, то тут же врезалась в твердое тело, от которого исходило тепло, несмотря на то, что выражение лица отражало маньяческий холод, сквозь свою мокрую футболку, я ощутила это приятное прикосновение жара. Разумеется, только из-за того, что озябла не на шутку. Хотя вообще-то, уже и думать забыла, о том, что кое-кто меня из лужи окатил.

– Я бы так не спешил.

– Убирайся отсюда, пока я тебя не вышвырнул. – Прорычал позади мой босс. Точнее уже бывший босс, раз я уволена, до сих пор не понятно по какой причине.

Брюнет рассмеялся, и это не было забавно.

– Это моя фирма. – Ровным тоном произнес он. А вот это интересно.

– Только половина.

– Шестьдесят пять процентов, ты хотел сказать, скоро будет семьдесят.

Я невольно обернулась к Владиславу Романовичу, но тот даже не взглянул на меня, его глаза были полны гнева, направленного в сторону брата, желваки, играющие на скулах, придали его виду полную боевую готовность.

– Удивлена, что «папочка» не владеет фирмой? Почти банкрот.

Несмотря на то, что напряжение в офисе было адским, и оба брата словно ненавидели друг друга, но один из них был явно уверен в себе больше, он был спокоен или старался так выглядеть, это ужасало, и я не была на его стороне. В этот момент мне хотелось съездить ему по роже, плеснуть что-нибудь в лицо, как сделала ранее. Это, должно быть, и стало моей ошибкой. А еще дурацкие фигурки. Все сегодня шло против меня.

– Ты пустишь «Корелл клаб» по миру.

– Словно ты чего-то добился в мое отсутствие, не изменилось ничего, кроме того, что ты нашел себе подстилку-курьера, кстати, она уволена.

Он снова окинул меня взглядом, мимолетным, еле уловимым, но все же я смогла заметить в нем кое-что, то что спасло меня от гнева и очередной глупости. Это был вызов. И провокация. Словно он провоцировал, только кого, я не могла с уверенностью сказать, потому что в одну сторону это сработало определенно. Все бы закончилось плохо. Да они ненавидят друг друга! И я не хочу в этом участвовать.

Когда рука Владислава Романовича взлетела по направлению к лицу самодовольного брюнета, тот даже не пошевелился, а мне пришлось быть частью этого представления. Вцепившись в рукав пиджака бывшего босса, я на удивление остановила удар, его рука повисла в воздухе и глаза нашли мои.

– Он этого не стоит. – Я продолжала сжимать ткань его пиджака и, кажется, наши взгляды нашли понимание друг в друге.

– Ты не можешь увольнять моих людей.

– Я могу уволить шестьдесят пять процентов, работающих здесь, но мой список закончится на одной из них. Ты ведь не хочешь, чтобы я весь штат распустил. Кстати, я привел тебе нового курьера.

– Я пойду. – Мне стоило сделать это раньше. Еще в тот момент, когда Идка сказала, что меня уволили, я просто должна была уйти. Я всегда так делаю. Делаю, как нужно, как мне говорят, но сегодня почему-то подумала, словно заслужила того, чтобы меня услышали. Это было ошибкой.

– Кира.

Я обернулась на голос бывшего начальника и натянуто улыбнулась. Он хотел что-то сказать, но запнулся, лишь произнеся мое имя. Это было правильным. Так как все и должно быть.

– Я позвоню тебе в обед. – Шепнула Идка, когда я мимо нее прошла, я только кивнула в ответ.

Вот и доложила в два раза больше тех денег, которые для Егорки взяла. Настя прибьет, если в этом месяце я снова за квартиру задержу. До декабря меньше полугода, и про взнос еще ничего не слышно, и я рассчитывала, что за пару месяцев на него хоть накоплю. Работу так быстро не найти, тем более я и делать-то ничего не умею, кроме того, как коробки таскать по городу и танцевать. А кроме как в «Корелл клаб» нигде не платят столько за услуги курьера.

Высокомерный мудак. Обиженка. Сам виноват, что мне пришлось его облить. Тоже мне орел.

В воздухе пахло пылью после дождя, мое тело боролось с ознобом и с желанием завернуться в теплое одеяло. Это лишь выбьет меня из колеи. С детства мне было присуще одно правило: «Выйди из зоны комфорта и все обязательно получится».

Длинная мраморная лестница расстилалась от дверей «Корелл клаб» до самой аллеи рядом с автобусной остановкой, а это метров тридцать, как минимум, вот на нее я и уселась, рядом зонтик положила, ноги обняла и голову на колени положила. В груди кошки скребли и к горлу горечь подступала. Я обычно редко плачу, то есть никогда практически, но бывает, когда хочется руки опустить, просто плыть по течению. А у меня вся жизнь состоит из заплыва против него. И когда появляются мысли, чтобы остановиться, бросить все к чертям, может даже в родной город вернуться, тут-то меня и накрывает. Если я не смогу оплатить операцию, это лишит меня треклятого смысла жизни. Уже несколько лет единственная моя цель – помочь брату.

– Не сиди на холодном.

Я выпрямилась, но не обернулась, почему-то стыдно слезы показывать. Подумает еще из-за увольнения разревелась. Хотя это и было одной из причин. По идее я еще должна две недели отработать, но видимо, новое начальство это не волнует.

– Спасибо за заботу, доктор.

– Ты даже не спросила, почему я тебя уволил.

– А должна была?

– Ты ведь не думаешь, что это связано с твоей утренней выходкой?

– Разве нет?

– Определенно, это было глупым решением.

– Вы окатили меня водой из грязной лужи, я до сих пор мокрая. – В этот момент я обернулась и, мне пришлось задрать голову, чтобы видеть лицо мужчины, которого я поначалу, по ошибке приняла за «свойского» парня, пусть и богатого.

Он смотрел, отчетливо видя мои, наверняка, красные глаза и опухшие веки. Я подумала, что скрывать свои слезы равносильно тому, что скрывать свою человечность. Он не знает моей проблемы и ему никогда не понять такую, как я, но пусть хотя бы видит, что эта работа для меня была не просто что-то бесполезное, я действительно за нее держалась. В этом «ковбое» больше ничего не было ковбойского. Волосы по-прежнему были взъерошены и, глядя на них, хотелось запустить туда руку и еще сильнее их растрепать. Но опустив взгляд ниже, к лицу, которое наполнено безразличием, понимаешь, что перед тобой обычный кусок дерьма с карманами, набитыми деньгами.

– Я тебя не заметил.

Я фыркнула. Чего стоило ожидать.

– Я ведь такая незаметная.

– Ты разбила восемь статуэток из моей коллекции. Как собираешься за них расплачиваться?

– Это всего лишь воск. И я не знала, что они Ваши. В любом случае, это было справедливо.

– Ты знаешь, что я могу уволить тебя по статье? Тебе будет сложно найти работу.

– Это угроза?

– Констатация факта.

– Не томите уже, сколько я должна за эти дурацкие статуэтки?

– Я думаю, ты могла бы быть поуважительнее.